Читать интересную книгу Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев] - Вольт Николаевич Суслов

пришла к нему на первое свидание, он плакал и обнимал ее колени, прося простить причиняемое ей горе; он говорил, что кроме долга перед семьей у него есть долг и перед родиной. Он рисовал ей бесправное, задавленное положение родины и указывал, что долг каждого честного человека бороться за освобождение ее».

О том же Александр Ульянов сказал и на суде: «Среди русского народа всегда найдется десяток людей, которые настолько преданы своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое дело».

Приговоренных к смерти узников под усиленной охраной перевезли в Шлиссельбургскую крепость. 8 мая 1887 года Александра Ульянова не стало.

Узнав о смерти старшего, горячо любимого им брата, Владимир Ульянов сказал:

— Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти.

Не путем террора и покушений, а путем создания массовой боевой партии рабочего класса.

Два века молчали орудия Петропавловской крепости. Только лишь вестовая пушка отсчитывала полдни. Но пришел день, когда выстрелили и другие. Прямой наводкой по царскому дворцу.

25 октября 1917 года холостой выстрел пушки с Нарышкинского бастиона и поднятый на мачте Флажной башни фонарь просигналили «Авроре»: «Пора!» Над Невой прогремел исторический выстрел крейсера революции. Начался штурм Зимнего дворца.

Через Неву до крепости донеслась перестрелка. И тогда она сама — ее солдаты, вставшие на сторону революции, открыли огонь. Из 3-дюймовых орудий. Один из снарядов разорвался в комнате, за стеной которой дрожали от страха члены Временного правительства.

К утру всех их, арестованных восставшим народом, доставили в Петропавловскую крепость. Один из министров «временных» даже возроптал, пожаловался коменданту крепости М. С. Урицкому: дескать, в камерах сыро, тесно…

— Вы сами строили эти казематы, — ответил Урицкий. — Пеняйте теперь на себя.

Главная площадь

В каждом городе есть своя главная площадь. В праздники идут по ней колонны демонстрантов, на парадах солдаты чеканят шаг. Гости приедут — непременно сведут их на главную площадь, покажут.

В Ленинграде такая главная площадь — Дворцовая. Та, первая, что возникла на правом берегу Невы, Троицкая площадь, главной не стала. Город постепенно перебирался на левый берег Невы, и на старой Троицкой площади становилось все тише и тише…

На левом же берегу выросли здания Адмиралтейства, появилась судостроительная верфь. Вдоль Невы стали селиться люди знатные. Ближе всех к Адмиралтейству поставил свой дворец командующий русским флотом адмирал Ф. М. Апраксин. Дальше — вице-адмирал Крюйс, вице-адмирал Браун. Так царь повелел: земельные участки вблизи новой верфи давать только морским чинам. Свой Зимний дом тоже решил здесь строить по праву корабельного мастера Петра Алексеева (каковым царь на флоте значился).

В 1711 году архитектор Доменико Трезини постройку закончил. Фасадом своим царский Зимний дом выходил не на Неву, а на Зимнюю канавку. Прямо к воде сбегали мраморные ступени, но сам дом был невелик и тесноват. Может быть, поэтому царю и не приглянулся. В 1720 году архитектор Георг Маттарнови новый ему дворец построил, на этот раз лицом к Неве. (На том месте, где сейчас расположен Эрмитажный театр.)

За домами же, за дворцами простирался Адмиралтейский луг. На краю его, где ныне стоит здание Главного штаба, раскинул свои прилавки Морской рынок, выстроились дровяные и сенные ряды, ближе к верфям кабак поместился — «Петровское кружало». По берегу реки Мьи (нынешней Мойки) разрешено было строить дома «морского флота офицерам». Дома, естественно, строились лицом к реке.

Поднимались вокруг стены, сооружались заборы, спускались на воду корабли, громыхали по дорогам телеги — луг оставался диким. Любившая поохотиться царица Анна Иоанновна требовала, чтобы здесь «зайцев никому без указа не стрелять, не травить и никакими инструментами не ловить». Сменившая ее Елизавета Петровна часть луга засеяла овсом, в другой части паслись на травке коровы ее императорского величества. Всего лишь 200 лет назад!..

Нет, никак не собирался этот луг становиться площадью!

Но город Санкт-Петербург строили не только люди. Частенько в их дела вмешивались огонь и вода. Эти два извечных врага в данном случае действовали сообща, как верные союзники. Только встанут в рядок «образцовые дома» архитектора А. Леблона — нахлынет наводнение и смоет всю береговую улицу. Чуть она вновь отстроится — пожар уничтожит.

Огонь и взялся первым расчищать место для будущей площади. 11 августа 1736 года в Морской слободе загорелся дом. Ветер тут же подхватил пламя, и пошло оно гулять по сараям, лачугам, шалашам, складам, домам! Много выжег тот пожар. А чего не успел — в следующее лето новый пожар закончил. Так «почистил», что весь район можно было строить заново.

Его и стали строить заново. В 1737 году создали специальную «Комиссию о Санкт-Петербургском строении». Велено ей было составить план застройки города «с обозначением, где должно быть какого рода строение также и где публичным площадям быть».

Сейчас гости Ленинграда удивляются, глядя, как все ловко продумано. Здание Адмиралтейства замыкает сразу три улицы — Невский проспект, улицу Дзержинского и проспект Майорова. Все три упираются прямо в него! Эта планировка, эти три улицы-луча как раз в ту пору и родились. Трудами архитектора Петра Михайловича Еропкина, вставшего во главе Комиссии строений. Созданный же пожарами пустырь вокруг Адмиралтейства решено было застроить каменными домами.

В ту пору пришел черед и палатам адмирала Апраксина. Облюбовала их царица Анна Иоанновна. В 1732 году молодой архитектор Бартоломео Растрелли предложил ей снести все старые дома, стоящие вдоль Невы возле Адмиралтейства, и на их месте возвести большой дворец. Минуло 7 лет, и новый дворец распахнул перед императрицей свои двери. Были в нем роскошные залы, галереи, театр, парадные лестницы, мрамором и позолотой сверкали колонны! Растрелли был пожалован титул обер-архитектора.

Но… Всегда ведь даже в самое прекрасное вкрадывается это противное «но»! Таким «но» оставался все тот же луг. В одно окно из дворца посмотришь — красавица Нева свои волны в залив катит! В другое, противоположное поглядишь — лепятся к дворцу конюшни, сараи, скотники, будки какие-то!..

Вступившая на престол Елизавета Петровна принялась перестраивать Зимний дворец в четвертый раз! Снова приглашен был Б. Растрелли — теперь уже не молодой, а весьма опытный архитектор, создавший дом Кантемира на набережной Мойки, дворец Строганова на Невском проспекте, Воронцова — на Садовой улице, графа Безбородко — на Каменном острове, автор великолепного ансамбля Смольного монастыря. Сенату архитектор заявил, что новый Зимний дворец «строится для одной славы всероссийской», и денег на строительство потребовал